Вспоминают

Мама с тетей сегодня по телефону вспоминали эвакуацию — для анкеты одной. Мама-то, казалось бы, совсем малявкой была, а помнит — больше старшей сестры. Как выезжали, конечно, в памяти не отложилось — ей еще двух лет не было. Первое воспоминание: как она сидит на столе перед чугунком картошки и тянет в рот картофелину, а вокруг стола плачут, глядя на нее, уральские тетки. В Берёзовске дело было.

Ходить мама начала в три года. Бабушка (моя прабабушка) пошила ей «пальто» — толстый ватник, скроенный на манер распашонки. Хилому блокадному ребенку было не под силу опустить руки в этом одеянии, так и ходила — в растопырку.

А вернулись сначала не в Ленинград, а в Едрово, где папина (дедушкина) часть стояла. Мама помнит «кожаный» телефон на стене, по которому можно было звонить только в часть, и дорогу в эту самую часть, на которой подстерегала бодучая коза. А идти очень хотелось, потому что в части солдаты угощали иногда конфетками. Маме было четыре... Тетка не помнит Едрово — вернее, не сразу вспомнила, маме пришлось рассказать ей про телефон, про часть, про козу — и тут тетка воскликнула: «Как же, точно, Едрово — там еще корову молнией убило!» Тетке было восемь.

Ещё парочка

Понадобилось тут кое-что в фотоархивах, начала копаться — и наткнулась на всякое-разное, чего еще не показывала, дортмундское. Вот, к примеру, эту парочку я застукала на месте преступления в позапрошлом году. На мой взгляд, вполне вписывается в тему текущей недели. Да и следующей тоже.