Тополиный снег напомнил один недавний разговор в замке Бург. Дело было, пардон, у туалета в дворе замка. Подошли мы туда, разговаривая, естественно, по-русски, и тут сын мой оглушительно чихнул.
— Pollen (пыльца), — произнесла дама, дежурившая в дверях заведения.
— Нет, не Polen (Нет, не поляки), — отвечала я. Долготу гласных я на слух не всегда улавливаю.
— Да нет же, Pollen!— восклицает дама и, видя мое недоумение, поясняет, — чихнул он. Вот я и говорю — Pollen.
Тут до меня, наконец, дошло. Дама заулыбалась и поведала, как она сама много лет назад приехала в Германию — как раз из Польши — и пришла на прием к врачу, а там плакат в комнате ожидания висит: „Achtung: Die Pollen kommen! (Внимание: пыльца идет!)“. „Внимание: поляки идут,“— прочитала дама и воспылала праведным гневом: „Поляки идут, надо же! Поляков они боятся! Вот погодите ужо, русские придут, мало вам не покажется!“. Возмущение свое дама донесла до доктора, который и разъяснил ей, как разница в одну букву полностью меняет смысл...
Я тут на днях упражнялась, пытаясь передать эту разницу в собственной речи. Сын мои потуги оценил, но заявил, что пыльца получается все еще недостаточно короткой, а поляки — недостаточно длинными.