Некое Никое

Сегодня знакомилась с новой клиенткой. Тихий ужас. Т.е. тетенька очень тихая и как раз этим ужасна. Каждое слово приходится вытягивать клещами, сначала не понимает вопросов, потом бормочет себе под нос ответы, которые не понимаю уже я. Сначала думала, что это она меня боится или стесняется, но потом мне сказали, что она всегда такая. Как мы будем общаться — не представляю. Но придется как-то приспособиться.

Пять часов в небольшом помещении в обществе восемнадцати крикливых баб. О, моя голова!

Пришла домой, наивно надеясь расслабиться за чтением ленты. Обнаружила, что ЖЖ лежит и не подает признаков жизни. Тут я вспомнила, что есть еще альтернативная лента в Фейсбуке. И что вы думаете? Именно сегодня она на треть состояла из ссылок на посты в дохлом ЖЖ!

Работа будет! Сегодня звонила начальница, приглашает второго (всех) на предварительную беседу, пятнадцатого — старт. Конечно, не полная неделя, а тридцать часов, как и раньше. Все та же смешная зарплата. Но зато при таком раскладе у меня остается время на учебу. И на подработку всякую, если вдруг случится. В общем, ура!

Вчера написала начальнице («Привет? Как дела? Есть ли уже какие-нибудь новости для нас?»). Узнала, что фрау К. (начальница рангом повыше) уходит в отпуск и будет отдыхать всю следующую неделю... и неделю за ней... и первую неделю апреля. А без нее никаких новостей не будет. Накидываем недельку на послеотпускную адаптацию, плюс еще сколько-то, чтобы принять окончательные решения...

Ну, и что я вам говорила? Все будет решаться опять в последние дни, до того — почти привычное подвешенное состояние.

Дортмунд сегодня наводнен полицией. На вокзале шмонают* чернявых парней. В новостях ничего не обнаружила... но я не особо и искала. Так, наблюдение между делом.

Пережила сегодня прощальный обед в турецком ресторане. Попрощалась с любимыми коллегами, поздоровалась с изжогой. ( коллег еще увижу )

Решила-таки объявиться в сети после безумной недели.

Безумная неделя — это отключенный телефон (вернее, переданный в ведение семьи с условием «меня нет»), отключенный интернет (раз в пару дней — просмотр ленты на предмет «ничего сверхважного не упустить»). В освободившееся время — работать, работать,работать. Венчается неделя двухдневным семинаром, чтобы уж совсем хорошо стало.

Последствия недели: непрекращающаяся головная боль (можно свалить на переутомление, можно — на неустойчивую погоду, а скорее всего — сочетание факторов) и тик (глаз дергается даже во сне). И никакого чувства удовлетворения проделанной работой-работой-работой. ( кстати... )

У меня сегодня два повода для недовольства жизнью:

1. Погода. Нам обещают похолодание. Из нашего почти весеннего плюса, к которому я так привыкла образуется минус, причем не только по ночам и чуть ли не до конца января. А я уж надеялась, что зимы не будет. Впрочем, я и в прошлом году надеялась.

2. Меня достала работа. Буквально. Т.е. я в отпуске, а она меня находит всеми возможными способами, дверь закроешь — в окно лезет. Жди, говорю ей, до пятницы. И вы думаете, она согласна ждать? Ну да, ну да...

Отпраздновали. Еда — обалденная, ради такой стоило и сходить. Поварихе дортмундской Диаконии — памятник при жизни. И зарплату шефскую-королевскую.

Но посидели скучно. Сперва шеф выступил, поприветствовал, поздравил всех. Спровадил на пенсию электрика, выразил надежду, что тот их не бросит и будет все дальше чинить — но уже на общественных началах. Потом выползла молодежь (профориентационные курсы) на сцену с каким-то слезоточивым спектаклем. Ужасно празднично. После молодежи шеф с двумя дамами прочел поэму на смеси немецкого и английского. Типа ужасно смешную, но я не поняла, где смеяться надо. После этого была уже только еда.

Те, кто задумывал наш проект, о проблемах иностранцев в Германии имеют самое смутное представление. Поэтому предполагалось, что мы просто будем беседовать с нашими клиентами на всякие актуальные темы, а в случае проблем отправлять в соответствующего профиля учреждение, где их не пошлют далеко и безвозвратно, а примут с распростертыми объятиями и помогут решить эти самые проблемы. Можно, конечно, и сходить туда вместе с клиентом — в исключительном случае, но в отчетах ни в коем случае нельзя писать «сопровождение» или «перевод», а только... э-э-э... осуществление посредничества.

На деле это «посредничество» выливается в беготню и головную боль, вникание во все тонкости проблемы, проявление творческой мысли на тему «а что можно сделать, если добрые чиновники на своем месте в проблему вникать не стали, а все-таки послали». Когда креативный потенциал исчерпывается, остается запас обсценной лексики, которая, к счастью, на немецкий дословно не переводится, глухое раздражение и бессонница. ( злые жалобы. можно не читать. )